февраль 1965 г.
ТАК НАЧИНАЛАСЬ МОСКВА
А. ВЕКСЛЕР, научный сотрудник Музея истории и реконструкции Москвы.
С мала ключика студена
потекла река,
С невелика начиналась
матушка Москва, —
пелось в старинной песне. Сколько легенд и сказаний, романов и солидных научных монографий посвящено началу Москвы, сколько острых копий сломано в ученых спорах! Как же все-таки сегодня, в свете новых исследований, представляется первоначальная история великого города?
Сначала о легендах. В нескольких из них речь идет о боярине Стефане Ивановиче Кучке. “Были на этом месте по Москве-реке села красные хорошие боярина Кучки”,— повествует сказание о начале Москвы. У ученых нет оснований не верить в историческую реальность личности феодала Кучки. Ведь недаром первоначально Москва носила двойное название: “Москва” или “Кучково”, а район Сретенских ворот в течение нескольких веков назывался Кучковым полем.
Но летописи застают Москву уже владением суздальского князя Юрия Владимировича Долгорукого. Вспомним первое летописное упоминание о Москве: “Приди ко мне, брата, в Москов!” — приглашал Гюрги (Юрий) своего союзника черниговского князя Святослава (между прочим, отца легендарного князя Игоря — героя “Слова о полку Игореве”). Свидание состоялось в пятницу, 4 апреля 1147 года. На другой день после приезда гостя было устроено обильное пиршество (по образному выражению летописца, “обед силен”). А назавтра, обменявшись дарами и договорившись о новом союзе, князья разъехались. Этот договор, однако, оказался непрочен: уже в следующем году Святослав Черниговский вместе с Изяславом Киевским выступили против князя Долгие Руки— такова была тогдашняя обстановка усобиц и непрерывных раздоров. Враг грозил постоянно. И недаром второе летописное упоминание о Москве — в 1156 году — извещает, что здесь был заложен “град”, то есть построена крепость.
Скупы, немногословны сообщения летописей. Зато археологические исследования в Москве с каждым годом добывают все новые вещественные факты, приоткрывая долетописные страницы истории города. Важнейшие археологические материалы были получены при раскопках, которые проводились в западной части Кремля, на месте нынешнего Дворца Съездов (руководители работ профессор Н.Н. Воронин и доктор исторических наук М.Г.Рабинович). Многие поколения возводили здесь, на древнем берегу реки Неглинки, постройки. Здания отживали, сгорали или уничтожались. Строились новые, а остатки старых покрывались землей — так выросли мощные наслоения, “культурный слой”.
Углубляясь пласт за пластом в его толщу, археологи открыли на глубине 4— 6 метров слои XI — начала XII веков, иначе говоря, времени совершенно “темного” для историков Москвы. Во влажной, без доступа воздуха почве “законсервировались” интересные сооружения: деревянные мостовые, бревенчатые частоколы, остатки срубов — жилищ рядового населения. Особенный интерес представляли находки, связанные с городским ремеслом: металлургический шлак и каменные литейные формы, кожевенные изделия и сотни обломков разноцветных стеклянных браслетов (археологами доказано, что стеклянные браслеты в древней Руси носили только горожанки).
Подобные находки дают и исследования в Зарядье, на посаде, примыкавшем к Кремлю с востока. Здесь, на месте стремительно растущей сейчас гостиницы “Россия”, исследования ведутся уже много лет подряд. В нижних слоях Зарядья открыты целые производственные комплексы — металлургические и кожевенно-сапожные мастерские (а ведь кожевенное ремесло на Руси являлось специфически городским!). Жилища и мастерские располагались вдоль улицы, шедшей от центра города, Кремля, по берегу реки Москвы к пристани (впоследствии эта улица получила название Великой). А к пристани уже в те далекие времена причаливали, видимо, многие торговые суда. Было это 900 лет назад!
Расположенная на важных речных путях, Москва имела весьма обширные связи. Об этом свидетельствуют находки: киевские тончайшие стеклянные бокалы и хрустальные бусы, косточки миндаля и прибалтийский янтарь, крымские амфоры и гребни из кавказского самшита, волынские шиферные пряслица и торговая пломба с клеймом одного из прирейнских городов. Замечателен бронзовый сложной конструкции замок в виде фантастического животного, он привезен из Херсонеса. Любопытна раковина Каури. Эту красивую фарфоровидную раковину добывают только около Мальдивских и Лаккадивских островов в Индийском океане. С глубокой древности ввозилась она в Индию и оттуда расходилась по всему свету. Встречают ее в развалинах средневековых городов Англии и Швеции, в древнемордовских могильниках и погребальных урнах Северной Германии, причем встречают ее чаще всего вместе с арабскими диргемами IX века. Заметим, что и в Москве найдены эти хорошо датированные арабские монеты, чеканенные в Мерве (территория нынешней Туркмении) в 862 году и в Арменге (нынешняя Армения) в 866 году.
Итак, многие московские находки по возрасту значительно старше условной даты летописного рождения города. Значит, крепость 1156 года была построена в давно сложившемся поселении. Об этом же говорят, как мы уже отмечали, и найденные осколки стеклянных браслетов и кожевенные мастерские. Но была ли крепость, о которой говорит летопись 1156 года, первой в Москве? И могло ли раньше жить городское поселение без укрепленного “детинца”? Конечно, нет. Но это оставалось чисто умозрительным заключением до 1960 года, когда археологические работы, которые велись на крутизне Боровицкого мыса Кремля, зафиксировали древний ров. Судя по находкам, сделанным на его дне, во времена Долгорукого этот ров уже был засыпан. Размеры рва (16—18 метров ширины и около 5 метров глубины) и треугольная его форма весьма обычны для укреплений XI века, во всяком случае, не позднее начала XII века. Следовательно, этот ров и защищал древнейший “град”, по-видимому, феодальный замок Кучки, к которому с севера, по реке Неглинке, и с востока, по Москве-реке, примыкали посады с ремесленно-торговым населением.
Древнейший город был центром большой сельскохозяйственной округи — “сел красных хороших”. Их следы — языческие курганы (сельские погребения) — до сих пор встречаются в парках столицы. По вещам, найденным в курганах (среди них есть великолепные образцы работы городских ювелиров, орнамент на этих вещах подражает книжному, затейливым очертаниям заглавных букв рукописных книг), прослеживаются связи московских ремесленников и ближайшего сельского населения, местный рынок города.
Кто же составлял древнейшее московское население? Первыми москвичами были славяне-вятичи. Женщины только этого племени носили на висках ажурные колечки с семью лопастями. И только такие традиционные украшения вятичей встречены как в московских курганах, так и в самом “граде” — в Кремле. Восстановлены и подлинные портреты этих людей, документальные и конкретные. Это сделал по черепам из курганов талантливый антрополог — скульптор М.М. Герасимов. Молоденькая девушка-вятичанка сказочно прекрасна, она словно сошла с фрески Андрея Рублева. У мужчины мужественное волевое лицо труженика и воина. Так выглядели простые люди — ровесники первого летописного упоминания о Москве. Таким был город к 1147 году — ремесленный, торговый, сельскохозяйственный центр вятичей, за стенами которого в тот знаменательный год смогли расположить свои дружины, спокойно пировать и отдыхать от тревог ратной жизни Юрий и Святослав.
Новые данные получены археологами и о летописной крепости 1156 года. Ее строил, по-видимому, сын Юрия, Андрей Боголюбский, ибо сам Долгорукий в это время уже сидел на Киевском “столе”. Ничего, кроме даты, не сообщает летопись об этой крепости. Археологические же материалы показывают, что Боголюбский значительно раздвинул границы стоявшего здесь замка. Стена охватила уже большую часть современного Кремля, примерно 3/4, а не 1/20, как издавна представляли себе историки. Вспомним хотя бы знаменитую хрестоматийную картину Аполлинария Васнецова “Основание Москвы”.
Самые фантастические предположения существовали о конструкции этой крепости. Сегодня же ученые располагают достоверными данными. У Потешного дворца были открыты остатки ее песчаного вала, укрепленного у подножия сложной конструкцией из мощных дубовых бревен с поперечными крюками. Интересно, что такая конструкция впервые встречена в русском крепостном зодчестве, но совершенно аналогична польским крепостям, например, валу Познани конца Х — начала XI века. Зодчие Кремля, безусловно, обладали широкими техническими знаниями и опытом. На валу (высота его составляла 7 метров) стояла крепкая деревянная стена из венчатых срубов с башнями-"вежами”. В одной из них, с восточной стороны, была ровная площадка и находились главные въездные ворота, соответствующие нынешним Спасским. Отсюда шла древнейшая улица Москвы.
Да, “не вдруг Москва строилась”. И начиналась она не как захудалая боярская усадьба или княжеская резиденция. Предпосылки ее будущего роста, ее славной многовековой истории были заключены в глубинах ее раннего экономического развития.