ИСТОРИЯ ДРЕВНЕРУССКОГО ГОРОДА ТИХВИНА, РАССКАЗАННАЯ ИКОНОПИСЦЕМ
ИСТОРИЯ ДРЕВНЕРУССКОГО ГОРОДА ТИХВИНА, РАССКАЗАННАЯ ИКОНОПИСЦЕМ
И.ИВАНОВА,старший научный сотрудник Музея древнерусского искусства имени Андрея Рублева.
Среди находок последних лет, взволновавших как историков искусства, так и тех, кто интересуется художественным наследием Древней Руси, можно назвать икону "Тихвинской богоматери", которая экспонирована сейчас в залах Музея древнерусского искусства имени Андрея Рублева.
В искусстве Древней Руси людям полюбилась такая бесхитростная форма повествования: вокруг изображения героя размещать композиции — клейма1, рассказывающие о его жизни и подвигах. Привлекала её наглядность.
Клейма делали то большими, то маленькими. Порой их было более ста. Они шли в два, три ряда, превращаясь в сложное повествование со многими увлекательными подробностями.
Особенно часто обращались к такой форме художники XVII столетия. Жизнь увлекала художника своим темпом, своей напряженностью. Религиозные мифы получали иное звучание, библейские рассказы обрастали бытовыми подробностями, философские раздумья сменяли затейливые повествования.
Миниатюры в книгах, росписи в храмах, сюжеты икон — все наполнилось тем многоголосием, каким было отмечено XVII столетие.
В это время в городе Тихвине было создано произведение, в котором ярко отразилась вся многогранность культуры Древней Руси, с ее бытовой конкретностью и отменным мастерством. Это икона “Тихвинской богоматери” с клеймами чудес, которая была иллюстрацией к “Сказанию о Тихвинской иконе”, издавна распространенному в пределах Новгородского края. Сейчас она находится в Музее древнерусского искусства имени Андрея Рублева. 24 клейма этого произведения превратились в увлекательный рассказ о событиях четырех столетий, о тихвинских мастерах-умельцах, украшавших свою землю уютными храмами, без которых нельзя представить эти отдаленные уголки русской земли. Сказочное и достоверное, исторически конкретное и фантастическое переплелось здесь, создав целую эпопею из народной жизни.
Всмотреться в это произведение — это значит пройти по страницам истории Тихвина, раскрыть мир людей далекого прошлого и оценить виртуозное мастерство неизвестного художника.
В подробной записи на обороте иконы говорится, что она была написана в 1680 году в Тихвинском монастыре, для церкви Одигитрии на Песках города Калуги, а заказал ее архимандрит Варсонофий. Но среди всех этих сведений нет имени живописца, который создал икону. А ведь в XVII веке Тихвин славился своими мастерами иконописного промысла, которые образовали довольно значительную группу среди ремесленного люда города.
Пожелтевшие от времени, написанные беглой, витиеватой скорописью листки приходских книг Тихвинского монастыря (хранятся в Библиотеке Академии наук СССР в Ленинграде) называют имена многих живописцев. Они рассказывают об искусных тихвинских “левкащиках”, умеющих виртуозно наложить на доску слой левкаса — мелового грунта, приготовляя ее для живописи; о ловких “знаменщиках”, наносивших легко и свободно контур рисунка на грунт, и “олифелыциках”, мастерски покрывавших живопись слоем олифы. В мельчайший порошок тонкие “терщики” превращали различные породы камней и глин, набирая потом из них палитру красок. Они прекрасно владели всеми видами мастерства, создавая произведения, поражающие до сих пор качеством исполнения и отменной сохранностью живописи.
Сюжет иконы “Тихвинской богоматери” развивается постепенно. В нем сохранена временная последовательность и взаимосвязь. Повествование открывается событиями XIV столетия в нижнем левом углу произведения и, поднимаясь кверху, обходит вокруг центральное изображение иконы, заканчиваясь 1623 годом. На полях расположены тексты, поясняющие происходящее в клеймах. Они немногословны, но всегда подчеркивают главное, существенное. В них упоминаются и названия тех мест близ Тихвина, где совершается действие. Эта конкретность придает убедительность рассказанному.
Первые композиции связаны с 1383 годом, когда (как отмечает летопись) в пределах Новгородской пятины появилась икона, поразившая всех своей красотой и мастерством. Названная впоследствии “Тихвинской”, она получила широкое распространение и была особенно популярна в конце XV века, когда культ богоматери приобрел государственное и общественное звучание.
Первые клейма — это пучина вод Ладожского озера и ладьи рыбаков, это оживленная деятельность в селениях близ Тихвина, где строят деревянные церкви, то маленькие, скромные и простые по форме, то сложные, многоярусные. Художника увлекает труд людей: его плотники лихо рубят, уверенно действуя топором, выразительно жестикулируют. Эти сцены запоминаются своей живостью и естественностью.
Один эпизод сменяет другой. Вот и первый храм встал на реке Тихвинке. Устремился ввысь его шатер, золотятся доски свежего теса, переливается чешуя лемеха, узором выступают резные свесы полиц (пологая карнизная часть кровли).
Издавна славился север Руси своими удивительными деревянными сооружениями. Здесь умели ставить храмы без единого гвоздя, передавать в дереве и ажур кружев и тонкие узоры трав и цветов. Именно это и стало сюжетом северных сказаний.
Вошла сюда легенда о пономаре Юрыше (Георгии), бесхитростное повествование которой подробно иллюстрируется в трех клеймах. Здесь и отправление Юрыша в соседние села и веси и его путь по лесу, где происходит встреча с богоматерью, требующей, чтобы не ставили на ее храме железного креста. О том, что произошло дальше, узнаем в 11-м клейме, где можно увидеть возвращение Юрыша в обитель, его рассказ о случившемся и то, как, не вняв словам Юрыша, полез человек венчать храм железным крестом. Не упуская ни одной детали, художник помещает и лестницу, приставленную к срубу церкви, и веревки, на которых подтягивается человек наверх.
А дальше... в иконе пылают охваченные огнем деревянные храмы, превращается в пепел одна постройка за другой. Наступает XVI век: ставятся каменные храмы, возводятся величественные сооружения.
Низ композиции рассказывает о бедствии, которое произошло во время строительства, когда рухнули паперти, засыпав “каменоделателей”. Летопись связывает эту постройку с одним из Сырковых — Дмитрием, предприимчивым, деловым человеком, немало строившим в новгородской земле. Сырковы появились здесь еще при Иване III в числе “московских много лучших людей, гостей и детей боярских”. Вплоть до конца XVI века, до 1570 года, они немало способствовали расцвету культуры края.
Среди всей этой ленты клейм нет ни одной композиции, где бы не было деревянного или каменного храма, бревенчатых стен, стрельчатых башен. Даже приезд великих князей — Василия III и молодого царя Ивана Грозного — происходит на фоне деревянного тына и сверкающих белизной закомар Успенской церкви. Клеймо объединило разновременные события. Приезд Василия III отмечен в летописи под 1526 годом, Ивана Грозного — под 1547 годом.
Однако это не смущает автора. Он щедро показывает торжество и праздничность в монастыре, где происходит вынос иконы, а вокруг толпится народ в ярких одеждах, переливающихся узорами и драгоценными камнями.
Повсюду в иконе люди действуют, становятся основными героями, и только одно клеймо (19-е), помещенное в правом нижнем углу иконы, отлично от всех. Здесь изображен Успенский монастырь со всеми его постройками: стенами, образующими прямоугольник, островерхими башнями, крытыми по-“епанешному” (то есть без полиц), пятиглавым Успенским собором, звонницей, созданной “благовестия ради колокольного тризвонного тяжкого ударения”. Таким был монастырь перед событиями начала XVII столетия, времени междоусобных браней и разорения, героической борьбы народа, под нявшегося на защиту родины против шведов. Город пережил длительную осаду весной и летом 1613 года, когда у стен Успенского монастыря происходили ожесточенные схватки, когда сгорел дотла посад и был захвачен Введенский монастырь, расположенный почти рядом, на противоположном берегу Тихвинки. Навсегда в историю Тихвина вошли имена воеводы Андрея Трусова и Дмитрия Воейкова, игумена Онуфрия, С. Прозоровского и Леонтия Вельяминова. активность, самоотверженность и храбрость которых способствовали победе над врагом.
День 15 сентября 1613 года — это день, когда окончательно отступили шведы; о нем слагали легенды, он вошел и в “Сказание о Тихвинской иконе”. Именно эта жаркая схватка у стен монастыря изображена на иконе. Основное место отведено отступлению шведов: они бегут, оставив пушки — “великие бранные сосуды огненное стреление испущающие”. Эти клейма показывают решительность тихвинцев, когда весь посадский люд выступил единой силой, даже “отроцы малы”.
Изображением крестьянских изб, подступающих к стенам монастыря, площади торга, где устраивались ярмарки, домов на высоких подклетах с маленькими оконцами, столь типичными для северных деревень, заканчивается повествование иконы. Таким был Тихвинский монастырь и посад в мирную пору своей жизни, таким сохранился он вплоть до XIX века, когда А. Н. Римский-Корсаков, живший напротив монастыря, восхищался его сооружениями.
Столетия не исказили его облик, лишь только при Павле I вместо ветхой деревянной ограды поднялась каменная, появились башни, придав всему ансамблю внушительный вид крепости.
В иконе художник подробно передал сложное содержание “Сказания”. Рассказал с той увлекательной заяимательностью, образной конкретностью, которая позволяет увидеть в иконе многое. Его постройкам веришь, настолько они подкупают архитектурной точностью, логичностью. Он варьирует фоны, делая их неправдоподобно причудливыми, украшая их диковинными травами, которые заплетаются в завитки-вензеля.
Безупречно владея формой, он подчеркивает грациозность поз и движений. От художника не ускользает красота одежд. Он любит делать их нарядными, унизывая жемчугом, украшая парчой, узорами.
Вместе со своими героями он сам переживает радости и тревоги, увлекая и зрителя, делая его очевидцем событий, заинтересовывая каждой деталью, которую с такой любовью вносит в свое произведение. И мы действительно как бы заглядываем в этот далекий мир. Он становится для нас ближе и понятнее.
1 Клейма — небольшие рисунки, законченные сюжетные изображения из жизни святого, которые помещали на полях иконы. Впервые этот термин появился в среде иконописцев XIX столетия. Ранее подобные композиции называли "одеяниями".