кряхтели
горы,
скатывались
камни.  Он  вдруг
почувствовал, что черные призраки -  вот они, здесь,  сейчас  конец всему на
свете, сел и увидел спину Бродяжника, который стерег их в бессонном бдении и
курил трубку. Он откинулся на спину и забылся смутным сном, гуляя по свежей,
пахучей траве своего  садика - там, в Хоббитании, -  и все это было бледно и
странно,  а по-настоящему четко  чернели одни  высокие  призраки  у входа  в
пещеру.
Когда он  проснулся  утром, дождик уже перестал. Тяжко нависшие  облака
расползались, и сквозило  бледно-голубое небо.  Ветер  снова  менялся. Вышли
вовсе
не
спозаранок.  После  холодного,  невкусного  завтрака  Бродяжник
отлучился  и велел им покамест носа из пещеры не  казать.  Взберется, сказал
он, куда-нибудь повыше - и оглядится.
Принес он недобрые вести.
- Далековато занесло нас  на север, - заметил  он.  -  Непременно  надо
южнее  податься,  а  то,  чего доброго,  забредем  в  Эттенблат, в  северную
глухомань.  Там  тролли  хозяйничают,  и  места  мне  незнакомые. Можно  бы,
конечно, попробовать  выйти на Раздол с севера, если прямиком, но опять же и
путь долгий,  и дороги я толком не знаю, да и припасов не хватит.  Придется,
хочешь не хочешь, выбираться к Бруиненской переправе.
Остаток дня они карабкались  по осыпям. Нашли ущелье, которое вывело их
в долину, пролегавшую на  юго-восток, в самом подходящем направлении; но под
вечер путь  им преградил  скалистый хребет,  выщербленный  на  фоне небесной
темени, точно обломанная пила. Либо назад, неизвестно куда, либо уж, куда ни
шло, вперед.
Попытались одолеть его с  ходу,  но не тут-то  было. Фродо  спешился  и
старался не отстать от друзей, а ноги дрожали и подкашивались. Пони великими
трудами затягивали на кручи; а сами они то и дело теряли тропу, да и была ли
она, это тропа,  неизвестно, а  поклажа тяжелая. Почти что стемнело, и сил у
них не было никаких, когда  они наконец взобрались на вершину. Между зубцами
оказалась узкая седловина, и впереди был крутой спуск. Фродо упал замертво -
и лежал,  вздрагивая и  закусывая  губу.  Левая  рука  безжизненно  свисала;
мертвая  хватка ледяной боли впивалась  в плечо  и в  грудь. Деревья и камни
казались смутными тенями.
- Дальше  идти нельзя,  - сказал Мерри Бродяжнику. - Фродо, сам видишь,
на ногах не стоит. Очень я боюсь  за него. Ну  и что нам делать? Ты думаешь,
как - в Раздоле-то его сумеют вылечить, если мы туда доберемся?
- Там посмотрим, - сказал Бродяжник. - Я больше ничего сделать пока что
не  могу; из-за его  раны  я вас так и подгоняю.  Но сегодня - это ты прав -
дальше нельзя.
-  А что  такое с  хозяином? -  тихо спросил  Сэм,  умоляюще  глядя  на
Бродяжника. - Ранка-то была махонькая и уже затянулась: только  белый шрамик ... следующая страница 

"НАУКА И ЖИЗНЬ"
главная