дымное  марево,  которое  окутывало  башню  Ортханка, мне  были  видны  стаи
волколаков и отряды  хорошо вооруженных орков - Саруман собирает собственное
воинство,  значит,  Врагу он  еще  не подчинился.  Крохотной  была  Дозорная
площадка  - я  не мог согреться даже ходьбой,  а вечные ледники  дышали вниз
холодом, и в долину сползали промозглые туманы, но  горше дыма  изенгардских
кузниц,  мучительней  холода  и  сильней одиночества  меня  терзали мысли  о
Всадниках, во весь опор скачущих к Хоббитании.
Я был убежден, что это назгулы, хотя и не верил теперь Саруману; однако
про  назгулов  он  не  солгал,  ибо по  дороге  я  слышал известия,  которые
подтвердили  его слова. Мне  было страшно за  друзей в Хоббитании, и все  же
меня не покидала надежда: я надеялся, что Фродо, получив письмо, не медля ни
дня,  отправился в Раздол и Черные Всадники  его  не нашли. Однако жизнь все
переиначила.  Я надеялся  на исполнительность  хозяина  трактира  и опасался
могущества  Властелина  Мордора. Но  Лавр  забыл отправить  письмо, а девять
прислужников  Черного  Властелина оказались слабее, чем я о  них думал,  - у
страха, как известно, глаза велики,  и я,  пойманный  в  Саруманову ловушку,
одинокий,  испуганный  за  своих  друзей, переоценил  могущество  и мудрость
Врага.
-  Я  видел  тебя! -  вдруг воскликнул  Фродо. -  Ты  ходил, словно  бы
заключенный в темницу - два шага вперед и два назад, - но тебя ярко освещала
луна!
Гэндальф удивленно посмотрел на Фродо.
- Это был сон,  - объяснил  ему хоббит, - и я  его  сейчас  очень  ясно
вспомнил, хотя приснился-то он мне давно: когда я только что ушел из дома.
- Да, темница моя была светлой, - сказал Гэндальф, - но ни разу в жизни
меня не одолевали столь мрачные мысли. Представьте себе, я, Гэндальф, угодил
в  предательские  паучьи  сети! Однако  и  в  самой  искусной паутине  можно
отыскать слабую нить.
Сначала я поддался  мрачному настроению  и  заподозрил в  предательстве
Радагаста Карего - именно на это и  рассчитывал Саруман, - однако, припомнив
разговор  с Радагастом, понял, что Саруман обманул и его: я неминуемо ощутил
бы фальшь, ибо Радагаст  не умеет притворяться. Да, Радагаст был чист передо
мной - именно поэтому попал я в ловушку: меня убедили его слова.
Но поэтому лопнул и замысел  Сарумана: Радагаст выполнил свое обещание.
Расставшись со мной, он поехал на восток и, когда добрался до  Мглистых гор,
поручил Горным  Орлам  помогать  мне.  От  них ничто не могло  укрыться:  ни
назгулы, ни огромные стаи волколаков, ни орды орков, вторгшихся в Лихолесье,
чтобы освободить злосчастного Горлума; и Орлы отправили ко мне гонца.
Однажды ночью, уже под осень,  быстрейший  из Горных Орлов - Ветробой -
прилетел  в Изенгард  и, снизившись над Ортханком, увидел  меня на  Дозорной
площадке.
"Я принес тебе важные известия",  -  сказал он. Когда Ветробой  передал
мне новости, собранные Орлами, я его спросил:
"А меня ты можешь унести отсюда?"
"Могу, - сказал он. - Если нам по дороге. Я  был послан сюда как гонец,
а не как конь. Впрочем, если  тебе нужен конь,  я доставлю тебя в Эдорас,  к ... следующая страница 

"НАУКА И ЖИЗНЬ"
главная