несмотря
на
полубессонную ночь.  Они уже привыкли к долгим переходам и скудному рациону;
в Хоббитании  просто  не поверили  бы, что можно обходиться почти без еды. А
Пин сказал, что Фродо все равно раздобрел чуть ли не вдвое.
- Какое там  раздобрел,  - вздохнул  Фродо, прокалывая новую дырочку  в
ремне, - от  меня уже вообще ничего  не осталось. Если так дальше пойдет, то
я, чего доброго, стану привидением.
- Осторожнее со словами! - неожиданно резко оборвал их Бродяжник.
Горы надвинулись, угрюмо и неуверенно, то вздымаясь на тысячу  с лишним
футов,  то сходя  на нет и  ложбинами пропуская путников на восток. И  всюду
виднелись поросшие  травой серо-зеленые останки древних  стен  и  плотин,  а
кое-где руины старинных каменных построек. Во  тьме они  подошли к  западным
склонам  и там и заночевали. Настала ночь на пятое октября: шесть суток, как
они покинули Пригорье.
А утром и тропа каким-то чудом обнаружилась, давно уж ее видно не было.
Они  свернули  по ней направо  и пошли  к югу. Хитрая была тропа: она  равно
таилась и от горных  наблюдателей, и от соглядатаев снизу. Ныряла во  всякую
ложбину,  пряталась  под  кручами,  виляла  меж  валунов  или  тянулась  под
прикрытием камней, которые скрывали путников, точно высокие, надежные стены.
-  Кто, интересно, проложил эту тропу? -  полюбопытствовал Мерри, когда
они углубились  в  очередной  каменный проход.  -  Не  слишком-то  мне здесь
нравится: напоминает Волглый Лог. На Заверти есть Могильники?
- Нету,  - отвечал Бродяжник. - Дунаданцы на Буреломном Угорье не жили,
а  лишь держали оборону от  чародейской  напасти  из  Ангмара. Затем  и была
проложена эта тропа - скрытый подход к вершине. Когда-то на Заверти высилась
дозорная башня  под названьем Амон-Сул, или, на всеобщем языке, Ветрогорная.
Враги сожгли и разрушили ее до основания, остался  только  неровный каменный
круг,  словно венец  над взлобьем  древней  горы.  А  башня была  высокая  и
горделивая;  во дни Последнего  Союза  на ней стоял  сам  Элендил,  поджидая
Гил-Гэлада.
Хоббиты  искоса  поглядывали на Бродяжника. Видно,  ему  были ведомы не
только потаенные пути, но и старинные были.
- А кто такой Гил-Гэлад? - спросил  Мерри, но Бродяжник не  отвечал: он
задумался. Ответил негромкий голос:
Гил-Гэлад, светлый государь,
Последний всеэльфийский царь,
Хотел навеки превозмочь
Нависшую над миром ночь.
Сиял, как солнце, щит в ночи,
Ломались черные мечи,
А светлый меч меж черных скал
Разящей молнией сверкал.
И царь сумел развеять ночь -
Развеять, но не превозмочь, -
И закатилась навсегда ... следующая страница 

"НАУКА И ЖИЗНЬ"
главная