образуя могучие крепости и мощные многобашенные твердыни, их владыки яростно
враждовали друг с другом,  и юное  солнце багрово блистало на жаждущих крови
клинках.  Победы  сменялись  разгромами, с грохотом  рушились  башни, горели
горделивые  замки,  и пламя  взлетало в небеса. Золото  осыпало  усыпальницы
мертвых царей, смыкались каменные своды, их забрасывали землей, а над прахом
поверженных царств  вырастала  густая  трава. С востока приходили кочевники,
снова блеяли над гробницами овцы  - и опять  подступала пустошь. Из дальнего
далека надвигалась Необоримая  Тьма, и кости  хрустели  в могилах.  Умертвия
бродили по  пещерам, бренча драгоценными кольцами и  вторя завываниям  ветра
мертвым звоном золотых  ожерелий.  А каменные  короны  на безмолвных  холмах
ослаблялись, щерились в лунном свете, как обломанные белые зубы.
Хоббитам  было страшновато.  Даже до  Хоббитании  докатывались  мрачные
рассказы о Могильниках и умертвиях. Правда, у них такого и слышать не хотели
-  зачем? Все  четверо  разом вспомнили  тихий домашний камин: вот и  у Тома
такой, только гораздо крепче, гораздо надежнее. Они даже перестали слушать и
робко зашевелились, поглядывая друг на друга.
Их  испуганный  слух
отворила  совсем  иная
повесть  -  о  временах
незапамятных  и  непонятных,  когда мир  был просторнее и Море  плескалось у
западных берегов, будто совсем рядом; а Том все  брел и брел в  прошлое, под
древними  звездами звучал его напев - были тогда эльфы, а  больше  никого не
было. Вдруг  он умолк и закивал головой, словно задремал. Хоббиты сидели как
завороженные:  от  слов  его  выдохся ветер, растаяли облака, день пропал  и
простерлась глухая ночь в белых огнях.
Миновало  ли  утро, настал ли  вечер, прошел ли день  или много  дней -
этого  Фродо  не  понимал:  усталость  и  голод словно  бы  отступили  перед
изумлением. Огромные  белые звезды глядели в окно; стояла бестревожная тишь.
Изумление вдруг сменилось смутным страхом, и Фродо выговорил:
- Кто Ты, Господин?
- Я? - переспросил Том, выпрямляясь, и глаза его засинели в  полумраке.
- Ведь я уже сказал! Том из древней были: Том, земля и небеса здесь издревле
были.  Раньше рек,  лесов и трав, прежде первых ливней, раньше первых  бед и
засух, страхов и насилий был здесь Том Бомбадил - и всегда здесь был он. Все
на памяти  у Тома: появленье Дивных, возрожденье  Смертных, войны, стоны над
могилами... Впрочем,  это все вчера  - смерти и умертвия, ужас Тьмы и Черный
Мрак...  А  сегодня смерклось  только  там,  вдали, за  Мглистым,  над горой
Огнистою.
Словно черная волна хлестнула в окна,  хоббиты вздрогнули, обернулись -
но в дверях уже стояла Золотинка, подняв яркую свечу и заслоняя ее рукой  от
сквозняка, и рука светилась, как перламутровая раковина.
- Кончился дождь,  - сказала она, -  и свежие струи бегут  с холмов под
звездными лучами. Будем же смеяться и радоваться!
- Радоваться, есть  и  пить,  - весело подхватил  Том, -  повесть горло
сушит.  Том  с утра проговорил,  а зайчишки слушали. Приустали? Стало  быть,
собираем ужин! ... следующая страница 

"НАУКА И ЖИЗНЬ"
главная