земли. И Кольцо вместе с Горлумом поглотила первозданная тьма,  так что даже
тот, кто его выковал, хоть и стал могуч пуще прежнего, но был в неведении.
- Подожди, ты сказал - Горлум? - вскричал Фродо. - Как Горлум? Это что,
та самая тварь, на которую наткнулся Бильбо? Как все это мерзко!
- По мне,  это не мерзко, а  горько, - возразил маг, - ведь такое могло
бы случиться и кое с кем из хоббитов.
- Ни за что не поверю, что Горлум сродни хоббитам, - отрезал  Фродо.  -
Быть этого не может!
- Однако это  чистая  правда, - заметил  Гэндальф. - О чем другом,  а о
происхождении хоббитов я знаю побольше, чем вы сами. Даже из рассказа Бильбо
родство вполне  очевидно. О многом они с Горлумом одинаково думали  и многое
одинаково помнили. А понимали друг друга чуть ли не с полуслова, куда лучше,
чем  хоббит  поймет, скажем, гнома,  орка или  даже эльфа. Загадки-то  у них
были, помнишь, прямо-таки общие.
- Это верно,  - согласился  Фродо. - Хотя  не  одни хоббиты  загадывают
загадки, и все  они в общем  похожи. Зато хоббиты  никогда не жульничают,  а
Горлум только  и норовил. Он ведь затеял игру, чтоб улучить  миг  и  застать
Бильбо  врасплох. Очень  для него выходила  приятная игра:  выиграет - будет
кого съесть, а проиграет - беда невелика.
- Боюсь, что  так оно и было,  - сказал  Гэндальф. -  Но было и кое-что
другое,  чего  ты покамест не уразумел. Даже  Горлум  -  существо  не совсем
пропащее. Он оказался крепче иного человека  - он  сродни хоббитам. В душе у
него  остался заветный уголок,  в который проникал свет,  как солнце  сквозь
щелку, - свет из прошлого. А может, ему  было приятно снова услышать  добрый
голос, напомнивший  о ветре и деревьях, о залитой солнцем траве  и о многом,
многом забытом.
Но, конечно же, в конце концов черная неодолимая злоба опять взъярилась
в нем, а  целителя поблизости не было. - Гэндальф вздохнул. - Увы! Для  него
надежды мало. Но все же есть - даже для него, хоть он и владел Кольцом очень
долго, так долго, что и сам  не упомнит, с каких пор. Правда, надевал он его
редко - зачем  бы в кромешной-то тьме? Поэтому и не "истаял". Он  тощий, как
щепка, жилистый и выносливый. Но душа  его изъедена Кольцом, и пытка  утраты
почти невыносима.
А все "глубокие тайны гор" обернулись  бездонной ночью, открывать  было
нечего, жить  незачем  -  только исподтишка добывай пищу,  припоминай старые
обиды да придумывай новые. Жалкая у него  была жизнь. Он ненавидел  тьму,  а
свет - еще больше; он ненавидел все, а больше всего - Кольцо.
-  Как это? - удивился Фродо. - Кольцо же его  "прелесть", он  только о
нем и думал? А если он его ненавидел, то почему не выбросил?
-  Ты  уже  много  услышал,  Фродо, пора  бы тебе  и  понять, -  сказал
Гэндальф.  -  Он ненавидел  и любил Кольцо, как  любил и  ненавидел  себя. А
избавиться от него не мог. На то у него не было воли.
Кольцо Всевластья, Фродо, само себе сторож. Это  оно может предательски
соскользнуть  с пальца,  а  владелец  никогда  его  не  выкинет.  Разве  что
подумает, едва ли  не  шутя,  отдать  его  кому-нибудь на хранение, да  и то
поначалу, пока оно еще не  вцепилось  во владельца. Насколько мне  известно, ... следующая страница 

"НАУКА И ЖИЗНЬ"
главная