старится, и  здоровье никуда  не девается. А тут еще,  здрасьте  пожалуйста,
наследничек, и  все бумаги в полном порядке,  это  будьте уверены.  Нет,  не
видать  Лякошель-Торбинсам Торбы как своих  ушей,  лишь  бы они только своих
ушей не увидели.
- Денег  там, я  слышал,  говорили, уймища  запрятана, -  сказал чужак,
проезжий из Землеройска в Западный  удел. -  Круча ваша, говорят, сверху вся
изрыта, и каждый подземный ход  прямо завален сундуками с золотом и серебром
и драгоценными штуками.
-  Это  ты,  поди, слышал больше,  чем говорили, - отозвался  Жихарь. -
Какие  там  еще драгоценные штуки? Господин  Бильбо, он денег не  жалеет,  и
нехватки в  них вроде бы  нет,  только ходов-то  никто  не рыл.  Помню,  лет
шестьдесят  тому  вернулся назад  господин  Бильбо, я тогда  еще  был сопляк
сопляком. Только-только стал подручным  у старика Норна (он покойнику папаше
был  двоюродный брат),  помогал  ему гонять любопытную  шушеру,  и  как  раз
усадьбу  распродавали.  А  господин  Бильбо  тут  и  нагрянул:  ведет  пони,
груженного  здоровенными  мешками  и парой сундуков. Все  это, конечно, были
сокровища  из  чужих  земель,  где кругом,  известно,  золотые  горы. Только
ходы-то зачем рыть? И так все поместится. Разве что у моего  Сэма  спросить:
он там  все-все знает. Торчит и торчит  в Торбе, за уши не оттянешь. Подавай
ему  дни  былые; господин  Бильбо  знай рассказывает, а мой  дурак  слушает.
Господин Бильбо его и грамоте научил - без худого умысла, конечно, ну, авось
и худа из этого не выйдет.
"Эльфы и драконы! - это я-то ему. - Ты лучше со мной на пару смекни про
картошку и капусту. И не суй  нос в чужие дела, а то  без носа останешься" -
так  и сказал.  И повторить могу,  если кто не  расслышал,  -  прибавил  он,
взглянув на чужака и на мельника.
Но слушатели остались при своем мнении. Слишком  уж привыкла молодежь к
басням о сокровищах Бильбо.
-  Сколько  он  там сначала ни привез, так потом  пригреб,  -  возразил
мельник, чувствуя за собой поддержку. - Дома-то не  сидит,  болтается где ни
на  есть.  Смотри-ка  сколько  у него  чужедальних  гостей: по  ночам  гномы
приезжают, да этот  еще шлендра-фокусник Гэндальф, тоже мне. Нет, Жихарь, ты
что хочешь говори, а темное это место. Торба, и народ там муторный.
- А ты бы,  наоборот, помалкивал,  Пескунс, если про что не смыслишь, -
опять  посоветовал Жихарь  мельнику, который ему  не  нравился  даже  больше
обычного. - Пусть  бы  все  были такие муторные. Я вот знаю кое-кого,  кто и
кружку пива приятелю не поставит, хоть ты ему вызолоти нору. А в Торбе - там
дело правильно понимают. Сэм наш говорит,  что на Угощение пригласят всех до
единого, и всем, заметь, будут подарки, да не когда-нибудь, а в этом месяце.
Стоял  ясный,  погожий  сентябрь.  Через день-два  распространился слух
(пущенный, вероятно, все  тем же  всезнающим Сэмом), что  на  праздник будет
огненная потеха  - а  огненной потехи в Хоббитании не бывало уже  лет сто, с
тех  пор  как умер  Старый Крол.  Назначенный  день приближался,  и  однажды
вечером  по  Норгорду  прогрохотал чудной фургон с диковинными ящиками  -  и
остановился у Торбы-на-Круче. Хоббиты высовывались из  дверей и вглядывались
в темень. Лошадьми правили длиннобородые гномы в надвинутых капюшонах и пели ... следующая страница 

"НАУКА И ЖИЗНЬ"
главная