ноги, однако отдыхать никто не хотел. Фродо опять стало не по себе. Сначала,
после  спасения от  щупалец и  глотка живительного раздольского здравура, он
как будто бы совсем  успокоился, а теперь его снова одолевал страх.  Хотя он
полностью  вылечился от  раны,  нанесенной  ему Черным Всадником  у Заверти,
ранение не прошло для него бесследно. Он начал  отчетливей воспринимать мир:
ему  нередко  открывалось  то,  чего  другие обычно  не  замечали.  Он лучше
спутников  видел во тьме; увереннее их предвидел опасности, раньше, чем они,
предчувствовал  неудачи.  Маг был,  конечно,  дальновидней Фродо, но  сейчас
Фродо,  Хранитель Кольца, ощущал,  что их окружают  враги -  Кольцо висело у
него  на  шее  и  наливалось  грозной,  холодной  тяжестью, -  большой отряд
незримых врагов  ждал их где-то впереди, в  засаде,  а  один враг крался  за
ними. Однако Фродо не  подымал тревоги, ибо  доверял своим опытным спутникам
гораздо больше, чем себе самому, - он крепко  сжимал рукоять Терна, стараясь
не отставать от Гимли и Гэндальфа. Интересно, знал ли о врагах маг?..
Хранители почти не разговаривали друг с  другом, а  если и обменивались
короткими фразами,  то понижали голос до глухого шепота. Тишину нарушал лишь
шорох шагов, а  когда  Гэндальф выбирал дорогу и путники  поневоле стояли на
месте, в черном безмолвии затихшего  коридора раздавалось негромкое журчание
воды. Но с некоторых пор Фродо стал слышать - или ему это только казалось? -
какой-то едва различимый  шум, непохожий на  журчание пещерных  ручьев. Этот
шум  напоминал осторожное  шлепанье  пары  проворных босых подошв.  Шлепанье
обрывалось -  однако  не  сразу, и  слышалось дольше,  чем звучало бы эхо, -
когда останавливались сами Хранители.
К полуночи путники вступили в зал с тремя черными полукружиями арок, за
которыми начинались три  коридора, и тут  Гэндальф  серьезно задумался.  Все
коридоры  были  попутными,  ибо  вели,  в  общем-то,  на  восток;  но  левый
опускался, правый подымался, а средний тянулся вдаль горизонтально,  да зато ... ��������� ��������