лестницам, темнота была безмолвной и беспросветной; но с каждым  шагом в них
крепла надежда, что им удалось уйти от погони. После седьмой, самой длинной,
лестницы (Фродо насчитал  в ней сто ступеней) Гэндальф  устало остановился и
сказал:
-  По-моему,  мы  спустились  на Первый  ярус. Если  двигаться по этому
коридору  дальше,  он уведет нас в  Южное крыло.  Пора сворачивать налево, к
востоку. Надеюсь, Ворота уже недалеко. Я очень устал. Мне нужен отдых. Иначе
я просто не дотащусь до Ворот.
Гимли подставил магу плечо, и тот тяжело опустился на ступеньку.
- Ты сдерживал того, который  грохотал? - спросил его Гимли.  - Который
из Глубин?
-  Не знаю,  - раздумчиво  ответил  Гэндальф. - Я  впервые встретился с
таким противником,  и мне не  оставалось ничего другого, как запереть  дверь
Неснимаемым Наговором. Я знаю много Неснимаемых Наговоров, да чтобы наложить
их, требуется  время, и дверь не  становится  от этого  прочнее: открыть ее.
нельзя, а выломать - можно.
Я готовился  встретить  орков  и троллей.  За дверью уже  слышались  их
голоса, но о чем они толкуют,  я  не разобрал:  их  тарабарский  язык  очень
труден для понимания.  Впрочем,  одно-то слово я уловил - они все время  его
повторяли, -  гхаш, или, в переводе, - "огонь". А потом им на  помощь явился
союзник, которого они сами панически боятся. Кто он такой или что это такое,
я понять не сумел; а главное, не знаю, можно ли победить его в единоборстве.
Неснимаемый Наговор он преодолел:  несмотря на мое отчаянное  сопротивление,
дверь начала понемногу открываться. Тогда, собрав последние силы, я произнес
Запретительное  Заклятие.  Но  дверь  под  напором  противоборствующих
сил
разлетелась вдребезги - а ведь она была каменной! ... ��������� ��������