гномов, как я, свет еще не видывал. Маятное дело эта верховая езда. И однако
ж секира у меня в руках ну прямо ходуном ходит. Ладно уж, раз спать  нельзя,
давайте сюда побольше орков, было бы  только  где  размахнуться  -  и  сразу
станет не до сна.
Время тянулось еле-еле. В долине догорали далекие пожары.  Изенгардское
воинство теперь надвигалось в молчании, огненные змеи вились по излогу.
Вдруг от Гати донесся пронзительный вой и  ответный  клич  ристанийцев.
Факелы точно уголья сгрудились у въезда и рассыпались, угасая. По приречному
лугу и скалистому откосу к  воротам  Горнбурга  примчался  отряд  всадников:
застава отступила почти без потерь.
-  Штурмуют  вал!  -  доложили  они. - Мы расстреляли все стрелы, ров и
проход  завалены  трупами.  Это их задержит ненадолго - они лезут и лезут на
вал  повсюду,  бесчисленные,  как  муравьи. Но идти на приступ с факелами им
впредь будет неповадно.
Перевалило за полночь.  Нависла  непроглядная  темень,  душное  затишье
предвещало грозу. Внезапно тучи распорола ослепительная вспышка, и  огромная
ветвистая молния выросла среди восточных вершин. Мертвенным светом  озарился
склон от стены до Гати, там кишмя  кишело  черное  воинство  -  приземистые,
широкозадые орки и рядом рослые,  грозные  воины  в  шишаках,  с  воронеными
щитами. А из-за Гати появлялись, наползали все новые и новые  сотни.  Темный
неодолимый прибой вздымался по скату, от скалы к скале. Гром огласил долину.
Хлынул ливень.
И другой, смертоносный ливень обрушился  на  крепостные  стены:  стрелы
свистели, лязгали, отскакивали, откатывались - или впивались в живую  плоть.
Так начался штурм Хельмовой Крепи,  а  оттуда  не  раздалось  ни  звука,  не
вылетело ни единой ответной стрелы.
Осаждающие отпрянули перед безмолвной, окаменелой  угрозой.  Но  молния
вспыхивала за молнией, и орки приободрились. Они орали, размахивали  копьями
и мечами и осыпали стрелами зубчатый  парапет,  а  ристанийцы  с  изумлением
взирали на волнуемую военной  грозой  зловещую  черную  ниву,  каждый  колос
которой ощетинился сталью.
Загремели медные трубы, и войско Сарумана ринулось на приступ: одни - к
подножию Ущельной стены и Южной башне, другие - через плотину  на  откос,  к
воротам Горнбурга. Туда устремились огромной толпой  самые  крупные  орки  и
дюжие, свирепые горцы Дунланда. В блеске молний на их шлемах и  Щитах  видна
была призрачно-бледная  длань.  Они  бегом  одолели  откос  и  подступили  к
воротам.
Крепость, словно  пробудившись,  встретила  их  тучей  стрел  и  градом
каменьев. Толпа дрогнула, откатилась  врассыпную  и  снова  хлынула  вперед,
опять рассыпалась и опять набежала, возвращаясь упорно, как приливная волна. далее 

"НАУКА И ЖИЗНЬ"
главная