он тут орудует у тебя под боком, а  ты  хайлом  мух  ловишь!  Что  говорить,
чудные дела! - Горбаг сплюнул. Сэм мрачно усмехнулся, узнав себя в описании.
- Да ну тебя в Моргул, вечно ты тоску нагоняешь,  -  сказал  Шаграт.  -
Охота тебе выдумывать, а  может,  все  гораздо  проще  объясняется.  Короче,
дозорных я всюду выставил, и,  если  их  даже  двое,  разбираться  будем  по
одному. Погляжу как следует на того, который нам попался, а там  и  подумаю,
что дальше делать.
- А я тебе говорю, что на замухрышку можешь заранее плюнуть,  -  сказал
Горбаг. - Он тут вообще сбоку припека. Да  тот  великан  с  острым  мечом  и
возиться-то с ним не стал, бросил подыхать: эльфы, они такие.
- Посмотрим. Айда, а то заговорились. Пошли разбираться с пленным.
- Чего ты с ним делать-то собираешься? Ты не забудь - это  мои  молодцы
нашли его. Если потрошить, то чур мы первые.
- Легче, легче, - заворчал Шаграт. -  Нечего  тут,  у  меня  приказ,  и
нарушать его никому не позволено -  наши  с  тобой  головы  первые  полетят.
Всякого пойманного нарушителя заточить в башню.  Раздеть  донага.  Составить
полную опись одежды, оружия и всего, что при нем найдено, - письма,  кольца,
любые безделушки, опись немедля переправить в Лугбурз, и только  в  Лугбурз.
Пленника под страхом смертной казни для всех и каждого пальцем не трогать  и
беречь пуще глаза, покамест Сам за ним не пришлет или не явится.  Инструкции
ясные, мое дело их выполнять от точки до точки.
- А донага раздеть - это как? - спросил Горбаг. - Уж заодно-то,  может,
зубки повыдергать, ноготки, волосики, а?
- Ни-ни, и не мечтай. В Лугбурз без никаких, целого и невредимого.
- Ну, это дудки, - расхохотался Горбаг.  -  Чего  дохлятину-то  беречь?
Жмуриков у них, что ли, в Лугбурзе не хватает? Сварить бы  его  на  ужин,  и
дело с концом.
- Болван! - рявкнул Шаграт. - Язык у тебя без костей,  а  ты  бы  лучше
послушал тех, кто смыслит побольше твоего. Смотри, вот сам попадешь на  ужин
к Шелоб. Дохлятина! Много ты понимаешь про ее милость! Если она  пеленает  -
значит, мясцо заготавливает, а дохлятины она не жрет и  тухлой  кровянки  не
пьет. Не мертвый он вовсе!
Сэма шатнуло; он вцепился в камень. Ему показалось, будто черное Логово
переворачивается вверх дном. От потрясения он чуть  не  лишился  чувств,  но
превозмог дурноту, ясно услышав свой внутренний голос: "Дуралей ты, он же не
мертвый, и в сердце своем ты это знал. Голова твоя, Сэммиум, садовая, ты  ее
лучше в карман спрячь. Беда с тобой та, что  ты  потерял  надежду,  а  лучше
сказать, с самого начала ни на что не надеялся. Теперь-то  как  быть?"  Пока
никак, пока всем телом вжаться в холодный камень и слушать, слушать, слушать
гнусные голоса орков. далее 

"НАУКА И ЖИЗНЬ"
главная