- Бедняга Боромир! Какое тяжкое испытание! - сказал он. - Сколько  горя
вы мне принесли, два странника из дальнего края, со своей погибельной ношей!
Однако же я сужу о невысокликах вернее, чем вы о людях. Мы, гондорцы, всегда
говорим правду. И если даже похвастаем, - а это  случается  редко,  -  то  и
тогда держим слово насмерть. "Я не подобрал бы этот талисман  и  на  большой
дороге" - таковы были мои слова. И если бы я теперь возжаждал его, - ведь  я
все же не знал, о чем говорил, - слова мои  остались  бы  клятвой,  а  клятв
нарушать нельзя.
Но я его не жажду. Может быть,  потому,  что  знаю  накрепко:  от  иной
гибели нужно бежать без оглядки. Успокойтесь. А ты, Сэммиум,  утешься.  Хоть
ты и проговорился, но это был голос судьбы. У тебя верное  и  вещее  сердце,
оно зорче твоих глаз. Оно тебя и на этот раз не подвело. Может быть, ты даже
помог своему возлюбленному хозяину: я сделаю для него все что в моих  силах.
Утешься же. Но впредь  остерегись  произносить  это  слово.  Много  и  одной
оговорки,
Хоббиты  снова,  присмирев,  уселись  на  скамейки;  люди  вернулись  к
недопитым чаркам и продолжали беседу, решив, что их  предводитель  ненароком
напугал малышей, но теперь все уладилось.
- Ну вот, Фродо,  наконец  мы  стали  друг  другу  понятней,  -  сказал
Фарамир. - Коли ты нехотя взял это на себя, уступил просьбам, то  прими  мое
почтительное сочувствие. И я дивлюсь тебе: ты ведь и не пытаешься прибегнуть
к его силе. Вы для меня словно открываете неведомый мир. И все ваши сородичи
таковы же? Должно быть, страна ваша живет в покое и довольстве и садовники у
вас в большом почете.
- Не все у нас хорошо, - сказал  Фродо,  -  но  садовники  и  правда  в
почете.
- Однако даже и в садах своих вы, наверно, иногда устаете - таков  удел
всякой твари под солнцем. А здесь вы вдали от  дома,  изнурены  дорогой.  На
сегодня будет. Спите оба, и спите спокойно - лишь бы спалось. Не бойтесь!  Я
не хочу ни видеть, ни трогать его, не хочу знать  о  нем  больше,  чем  знаю
(этого с лишком хватит): не оказаться бы  мне  пред  гибельным  для  всякого
соблазном слабее Фродо, сына Дрого. Идите отдыхайте, но сперва скажите мне -
все-таки скажите, куда вы  идете  и  что  замышляете?  Ибо  надо  разведать,
рассчитать и подумать, а время идет.  Наутро  мы  разойдемся,  каждый  своим
путем.
Страх отпустил Фродо, и он неудержимо  дрожал.  Потом  усталость  тяжко
сковала его: ни упорствовать, ни выкручиваться он больше не мог.
- Я искал пути в Мордор, - еле выговорил он. - На Горгорот, к  Огнистой
горе - бросить его в Роковую Расселину. Так велел Гэндальф. Вряд ли  я  туда
доберусь. далее 

"НАУКА И ЖИЗНЬ"
главная