должно быть, некий могучий гибельный талисман,  орудие  лиходейства  Черного
Властелина. И если оно сулит удачу в  бою,  то  наверняка  Боромир,  гордый,
бесстрашный, зачастую безоглядный,  жаждущий  блеска  побед  Минас-Тирита  и
блистания своей воинской славы, неудержимо возжелал этим орудием  завладеть.
В недобрый час отправился он в Раздол! И отец, и старшины послали  бы  меня,
но он, как старший брат и закаленный воин, не мне чета  (говорю  без  всякой
обиды), настоял на своем.
Однако же не страшитесь! Я не подобрал бы этот талисман  и  на  большой
дороге. Если бы даже Минас-Тирит погибал на моих глазах и я один мог бы  его
спасти  с  помощью  вражеского  колдовского  орудья,  возвеличить  Гондор  и
прославиться, то и тогда - нет! Такою ценой  не  нужны  мне  ни  победы,  ни
слава, о Фродо, сын Дрого.
- Так же решил и Совет, - сказал Фродо. - И мне они не нужны, и  вообще
- не мое это дело.
- Мне в мечтах представляется, - сказал Фарамир,  -  и  цветущее  Белое
Древо в великокняжеском дворце, и Серебряный Венец на челе князя,  и  мирный
Минас-Тирит - нет, Минас-Анор, град, каким  он  был  в  древности,  светлый,
высокий и дивный, прекрасный, как царь среди царей, а  не  грозный,  подобно
властелину, окруженному рабами, да и добрый властелин не  лучше,  даже  если
рабы им довольны. Воевать надо: мы защищаем свою жизнь и  честь  от  убийцы,
изувера и разрушителя. Однако не по душе мне ни сверканье острых  мечей,  ни
посвист быстрых стрел, ни слава  великого  воителя.  Все  это  надобно  лишь
затем, чтобы оборонить то, что  мы  обороняем:  светлый  град,  воздвигнутый
нуменорцами, оплот памяти и хранилище древней мудрости, святилище красоты  и
светоч живой истины. Надо, чтоб его любили,  а  не  боялись,  и  чтили,  как
почитают убеленных сединами мудрецов.
Так что оставь опасенья! Я тебя больше не буду выспрашивать, не  спрошу
даже, верно ли я догадался. Разве что ты сам мне доверишься - что  ж,  тогда
попробую помочь тебе советом, а быть может, и делом.
Фродо на это ничего не сказал. Он едва не уступил желанию искать помощи
и совета у этого сурового юноши, так были отрадны  его  ясные  речи.  Однако
что-то его удержало, на сердце у него были страх и тревога, ведь  если  и  в
самом деле только они с Сэмом уцелели из Девяти Хранителей, то одни остались
в ответе за все. Излишняя подозрительность надежней слепого доверия. К  тому
же, поглядывая на высокого  спутника  и  внимая  его  голосу,  он  вспоминал
Боромира - внезапно перекошенное лицо и алчный  огонь  в  глазах.  Непохожие
братья были ужасно похожи.
Потом они шли молча, бесшумно скользя по траве  мимо  старых  деревьев,
точно серо-зеленые тени; над ними распевали птицы и отливала темным  блеском
вечнозеленая листва итильского леса. далее 

"НАУКА И ЖИЗНЬ"
главная