- Ого! - тихо-тихо протянул гоблин. - Так ты вот о чем, а? Ого! Оч-чень
опас-сно слишком много знать, оч-чень.
- Еще бы, - подхватил Мерри, поняв, куда клонит Пин. - Еще бы не опасно
- тебе не меньше нашего. Но это уж твое дело. Лучше скажи, хочешь его
заполучить или нет? А если хочешь - что дашь за это?
- Заполучить? Заполучить? - повторил Грышнак как бы в недоумении, но
дрожь выдавала его. - Что я дам за это? Как то есть - что дам?
- Да вот так, - сказал Пин, цедя слово за слово. - Чего тебе без
толку-то шарить в темноте. Времени нет, возни много. Ты только ноги нам
поскорее развяжи, а то не скажем больше ни словечка.
- Козявочки вы несчастненькие, - зашипел Грышнак, - да все, что у вас
есть, и все, что вы знаете, вы в свое время выложите: наизнанку вывернетесь!
Об одном жалеть будете - что вам больше нечем ублажить Допросчика, ох как
будете жалеть и как скоро! Куда спешить? Спешить-то некуда. Думаете, почему
вас до сих пор не распотрошили? Уж поверьте мне, малявочки вы мои, что не из
жалости: такого даже за Углуком не водится.
- Чего-чего, а этого нет, - согласился Мерри. - Только добычу-то еще
тащить и тащить, к тому же все равно не в твое логово, как дело ни обернись.
Притащат нас в Изенгард, и останется большой гоблин Грышнак с преогромным
носом, а руки нагреет Саруман. Нет, хочешь подумать о своей выгоде, думай
сейчас.
Грышнак вконец остервенился. Особенно разъярило его имя Сарумана. Время
было на исходе, гам
затих.
Того
и
гляди,
вернется
Углук
или
охранники-изенгардцы.
- Ну, говорите: у тебя оно, что ли? Или у тебя? - повел он
глазами-угольями.
- Горлум, горлум! - откликнулся Пин.
- Ноги развяжи! - отозвался Мерри. Лапищи орка содрогнулись.
- Ладно же, гниды недоделанные! - скрежетнул он. - Ножки вам развязать?
Да я вас лучше вашими кишками удавлю. Вы что думаете, я вас до костей не
обыщу? Обыщу! Изрежу обоих на мелкие вонючие клочья! И ножки ваши не
понадобятся, я и так вас унесу туда, где нам никто не помешает!
Он подхватил и стиснул под мышками обоих хоббитов до костного хруста - далее