- Ого! - тихо-тихо протянул гоблин. - Так ты вот о чем, а? Ого! Оч-чень опас-сно слишком много знать, оч-чень. - Еще бы, - подхватил Мерри, поняв, куда клонит Пин. - Еще бы не опасно - тебе не меньше нашего. Но это уж твое дело. Лучше скажи, хочешь его заполучить или нет? А если хочешь - что дашь за это? - Заполучить? Заполучить? - повторил Грышнак как бы в недоумении, но дрожь выдавала его. - Что я дам за это? Как то есть - что дам? - Да вот так, - сказал Пин, цедя слово за слово. - Чего тебе без толку-то шарить в темноте. Времени нет, возни много. Ты только ноги нам поскорее развяжи, а то не скажем больше ни словечка. - Козявочки вы несчастненькие, - зашипел Грышнак, - да все, что у вас есть, и все, что вы знаете, вы в свое время выложите: наизнанку вывернетесь! Об одном жалеть будете - что вам больше нечем ублажить Допросчика, ох как будете жалеть и как скоро! Куда спешить? Спешить-то некуда. Думаете, почему вас до сих пор не распотрошили? Уж поверьте мне, малявочки вы мои, что не из жалости: такого даже за Углуком не водится. - Чего-чего, а этого нет, - согласился Мерри. - Только добычу-то еще тащить и тащить, к тому же все равно не в твое логово, как дело ни обернись. Притащат нас в Изенгард, и останется большой гоблин Грышнак с преогромным носом, а руки нагреет Саруман. Нет, хочешь подумать о своей выгоде, думай сейчас. Грышнак вконец остервенился. Особенно разъярило его имя Сарумана. Время было на исходе, гам затих. Того и гляди, вернется Углук или охранники-изенгардцы. - Ну, говорите: у тебя оно, что ли? Или у тебя? - повел он глазами-угольями. - Горлум, горлум! - откликнулся Пин. - Ноги развяжи! - отозвался Мерри. Лапищи орка содрогнулись. - Ладно же, гниды недоделанные! - скрежетнул он. - Ножки вам развязать? Да я вас лучше вашими кишками удавлю. Вы что думаете, я вас до костей не обыщу? Обыщу! Изрежу обоих на мелкие вонючие клочья! И ножки ваши не понадобятся, я и так вас унесу туда, где нам никто не помешает! Он подхватил и стиснул под мышками обоих хоббитов до костного хруста - далее