поднимал руку: погодите, мол, дальше не суйтесь,  -  а  сам  продвигался  на
четвереньках, осторожно пробуя зыбун руками и ногами, а то и приникая ухом к
земле.
Это было нудно и утомительно. Зима с ее мертвенным, цепким холодом  еще
не отступилась от здешнего захолустья. Никакой зелени и в  помине  не  было,
разве что синеватая, пенистая  ряска  на  маслянисто-черных  заводях.  Сухие
травы и сгнившие на  корню  камыши  казались  в  тумане  убогими  призраками
невозвратного лета.
Посветлело,  туман  поднялся  и
поредел.
Высоко
над
гнилостными
испарениями, в ясной небесной лазури сияло золотистое  солнце,  однако  свет
его едва-едва пробивался  сквозь  густую  волнистую  пелену  -  над  головой
появилось блеклое пятно. Теплее не стало, мертвенный болотный мир ничуть  не
ожил, но Горлум все равно ежился, вздрагивал, глухо ворчал и наконец заявил,
что идти нельзя. Точно загнанные зверьки, скорчились они на  краю  буроватых
плавней. Стояла глубокая тишина, лишь шелестели жухлые стебли  да  трепетали
невесть отчего сломанные былинки.
- Ну хоть бы одна пташка! - печально проговорил Сэм.
-  Нет,  птичек здесь нету, - сказал Горлум. - Вкусненькие птички! - Он
облизнулся.  Змейсы  есть,  пиявсы,  ползучая  и  плавучая, совсем невкусная
гадость. А птичек нет, - вздохнул он.
Сэм на него брезгливо покосился.
Тянулись третьи сутки их путешествия с Горлумом. В иных,  счастливых  и
светлых краях мягко легли вечерние тени, а они были снова в  пути,  и  редко
случалось им  присесть,  да  и  то  не  для  отдыха,  а  из-за  Горлума:  он
продвигался очень-очень осторожно и не слишком уверенно. Они забрели в самую
глубь Гиблых, или Мертвецких, Болот, и было уже темновато.
Продвигались медленно, согнувшись в три погибели, держась поближе  друг
к другу, в точности повторяя движения Горлума. Мшистые ходуны стали широкими
водяными окнами, и все труднее было выбирать места  потверже,  где  нога  не
тонула в булькающей жиже. Легонькие хоббиты шли налегке, а то вряд ли  бы  и
выбрались.
Вскоре совсем стемнело, в плотной  черноте,  казалось,  не  продохнуть.
Когда кругом замелькали огоньки, Сэм даже протер глаза: подумал, что малость
свихнулся. Сперва вспыхнул  огонек  где-то  слева,  бледненький  и  тусклый,
вот-вот погаснет, но тут же явились еще и еще - одни точно  светлые  струйки
дыма, другие как мутные язычки пламени, плясавшие над невидимыми свечами,  и далее 

"НАУКА И ЖИЗНЬ"
главная