что было делать?
- Правильно ты сделал, - отвечал Арагорн. - Кто не может  расстаться  с
сокровищем, тому оно станет в тягость. Так, и никак иначе.
- Ладно, вот что они исхитрились руки освободить - вот это да! - сказал
Гимли. - Повезло, конечно; но ведь известное дело - не  всяк  вывозит,  кому
везет.
- Вывезти вывезли, а куда следы подевались? - спросил Леголас. -  Я  уж
думал, может, у вас крылья выросли?
- Нет, не выросли, -  вздохнул  Пин.  -  Тут  не  крылья,  тут  Грышнак
потрудился. - Его передернуло, и он замолчал. Про самое страшное  досказывал
Мерри -  про  цепкое  обшаривание,  про  смрадное  и  жаркое  пыхтение,  про
костоломную хватку волосатых лапищ Грышнака.
- Очень мне все это не по душе насчет орков  из  Барад-Дура,  по-ихнему
Лугбурза,  -  задумчиво  сказал  Арагорн.  -  Черному
Властелину
и
его
прислужникам и так-то  слишком  много  было  известно,  а  тут  еще  Грышнак
наверняка  изловчился  оповестить  его  из-за  реки  о  кровавой  стычке
с
изенгардцами. Теперь он будет буровить Изенгард своим Огненным Оком.  Угодил
Саруман в переделку, нечего сказать.
- Да, кто бы ни победил, а ему не поздоровится, - сказал Мерри.  -  Как
сунулись его орки в Ристанию, так и пошло у него все наперекосяк.
- Видели мы тут одним глазком  этого  старого  мошенника,  если  верить
Гэндальфу, что это не он был, - сказал Гимли. - На опушке Фангорна.
- Когда видели? - спросил Пин.
- Пять ночей назад, - отвечал Арагорн.
- Погоди-ка, ага, - сказал Мерри, - пять ночей назад - это значит,  как
раз начинается история, вам с начала  до  конца  неизвестная.  Наутро  после
битвы мы встретили Древня и к ночи попали  в  один  из  его  домов,  Ключищи
называется. Утром отправились мы на Онтомолвище, но это не место, а собрание
онтов, и такого я в жизни не видал и не увижу. Продолжалось оно весь день  и
еще два, а мы ночевали у онта по имени Скоростень. Только  на  третий  вечер
онты договорились до дела - и вскипели ой-ой-ой как! Лес замер, точно  копил
грозу, а потом она разразилась. Ох, слышали бы вы их походную песню!
- Слышал бы ее Саруман, он бы  драпанул  за  сто  земель,  не  разбирая
дороги, - сказал Пин.
На Изенгард! Пусть грозен он,
стеной гранитной огражден, далее 

"НАУКА И ЖИЗНЬ"
главная