лучом  месяца.  Густые  черные  тени  бегущих  впереди  орков  потускнели  и
расплылись.
- Эй, там! Поровнее! - рявкнул сзади Углук.
Пина вдруг осенил быстрый замысел, и медлить он не  стал.  Он  бросился
направо,  увернулся  от  простершего  лапы  охранника,  нырнул  в  туман  и,
споткнувшись, растянулся на росистой траве.
- Стой! - завопил Углук.
Орки спутались и смешались. Пин вскочил на ноги и кинулся наутек. Но за
ним уже топотали орки, и кто-то обошел его спереди.
"Спастись и думать нечего! - соображал Пин. - Главное-то  сделано  -  я
оставил незатоптанные следы на сырой земле!"
Он схватился за горло связанными руками, отстегнул эльфийскую  брошь  и
обронил ее в тот самый миг, когда его настигли длинные руки и цепкие клешни.
"Пролежит здесь, наверно, до скончания дней, - подумал он. - И зачем  я
ее отстегнул? Если кто-нибудь из наших  и  спасся,  наверняка  они  охраняют
Фродо!"
Ременная плеть со свистом ожгла ему ноги, и он подавил выкрик.
- Будет! - заорал подоспевший Углук. - Ему еще бежать  и  бежать.  Обои
вшивари пусть ноги в ход пустят! Помоги им, только не слишком!.. Получил  на
память? - обратился он к Пину. - Это так, пустяки, а вообще-то  за  мной  не
заржавеет. Успеется, а пока чеши давай!
Ни Пин, ни Мерри не помнили, как  им  бежалось  дальше.  Жуткие  сны  и
страшные пробуждения сливались в один тоскливый ужас, и где-то далеко позади
все слабее мерцала надежда. Бежали и бежали - со всех ног, кое-как  поспевая
за орками, выбивались из  сил,  и  плеть  подгоняла  их,  жестоко  и  умело.
Запинались, спотыкались и падали - тогда их хватали и несли.
Жгучее оркское снадобье потеряло силу. Пину опять стало зябко  и  худо.
Он споткнулся и упал носом в траву. Когтистые лапы подхватили его и подняли,
опять его несли как мешок, и ему  стало  темным-темно:  ночь  ли  наступила,
глаза ли ослепли - какая разница!
Он заслышал грубый гомон: должно быть, орки требовали передышки. Хрипло
орал Углук. Пин  шлепнулся  оземь  и  лежал  неподвижно  во  власти  мрачных
сновидений. Но скоро снова стало больно: безжалостные лапы взялись  за  свое
железной хваткой.  Его  бросали,  встряхивали,  наконец  мрак  отступил,  он
очнулся и увидел утренний свет. Его швырнули на  траву;  кругом  выкрикивали
приказы.
Пин лежал пластом, из  последних  сил  отгоняя  мертвящее  отчаяние.  В
голове мутилось, в теле бродил жар: верно, опять поили  снадобьем.  Какой-то
орк, подавшись в его сторону,  швырнул  ему  кусок  хлеба  и  обрезок  сухой
солонины. Тронутый плесенью черствый ломоть Пин жадно сглодал, но к мясу  не далее 

"НАУКА И ЖИЗНЬ"
главная