Гайма изумленно вскинул глаза и  поспешно,  с  видимой  опаской  сложил
снаряжение возле стены.
- Можешь быть спокоен, никто его пальцем не коснется, - пообещал он.
Арагорн медлил и колебался.
- Нет на то моей воли, - сказал он, -  чтобы  расставаться  с  мечом  и
отдавать Андрил в чужие руки.
- На то есть воля Теодена, - сказал Гайма.
- Вряд ли воля Теодена, сына Тенгела, хоть он и повелитель Мустангрима,
указ для Арагорна, сына Араторна,  потомка  Элендила  и  законного  государя
Гондора.
- В этом дворце хозяин Теоден, а не Арагорн, даже если б  он  и  сменил
Денэтора на гондорском троне, - возразил Гайма, преградив путь к дверям. Меч
в его руке был теперь обращен острием к чужеземцам.
- Пустые перекоры, - сказал  Гэндальф.  -  Веленье  Теодена  неразумно,
однако же спорить тут не о чем. Конунг  у  себя  во  дворце  волен  в  своем
неразумии.
- Поистине так, - согласился Арагорн. - И я покорился бы  воле  хозяина
дома, будь то даже хижина дровосека, если бы меч мой был не Андрил.
- Как бы он ни именовался, - сказал Гайма, - но ты положишь  его  здесь
или будешь сражаться один со всеми воинами Эдораса.
- Почему же один? - проговорил Гимли, поглаживая пальцем  лезвие  своей
секиры и мрачно поглядывая на телохранителя конунга, точно примеряясь рубить
молодое деревце. - Не один!
- Спокойствие! - повелительно молвил Гэндальф. - Мы  -  ваши  друзья  и
соратники, и всякая распря между нами на руку только Мордору - он  отзовется
злорадным хохотом. Время дорого. Прими мой меч, доблестный Гайма.  Его  тоже
побереги: имя ему Яррист, и откован он эльфами много тысяч лет  назад.  Меня
теперь можешь пропустить. А ты, Арагорн, образумься!
Арагорн медленно отстегнул пояс и сам поставил меч стоймя у стены.
- Здесь я его оставлю, - сказал он, - и повелеваю тебе не прикасаться к
нему, и да не  коснется  его  никто  другой.  Эти  эльфийские  ножны  хранят
Сломанный Клинок, перекованный заново. Впервые  выковал  его  Тельчар  -  во
времена незапамятные. Смерть ждет всякого, кто обнажит меч  Элендила,  кроме
его прямых потомков.
Страж попятился и с изумлением взглянул на Арагорна.
- Вы словно явились по зову песни из дней давно забытых,  -  проговорил
он. - Будет исполнено, господин, как ты велишь.
- Ну, тогда ладно, - сказал Гимли. - Рядом с Андрилом и моей секире  не
зазорно полежать отдохнуть. - И он с лязгом положил ее на мозаичный  пол.  -
Теперь все тебя послушались, давай веди нас к своему конунгу. далее 

"НАУКА И ЖИЗНЬ"
главная